Статьи

Радослава Конечна
(Николай Добрин)

Николай Добрин «Дело живописи совершается среди красок» Райнер Мария Рильке Творчество Николая Добрина невозможно определить одним понятием, настолько оно разнопланово и многолико. Но это ни в коем случае не желание всеохватности, а проявление взвешенности и продуманности авторской позиции, которая в ряде полотен обретает значимость открытия. Он пишет психологически точные портреты, но нельзя сказать, что Н. Добрин «чистый» портретист, он пишет вдохновенные пейзажи разных мест, но и лишь пейзажистом его назвать трудно, ведь тогда к какому жанру отнести его религиозные образы, изображения цветов, лошадей, образы корриды и т.д. В его живописи нет отказа от традиционной изобразительности или самодовлеющего стремления заинтриговать зрителя интересным сюжетом, но есть соединение равновеликих ипостасей искусства – конкретики натуры и торжества авторской фантазии. Знатоки искусства уверенно определят его живописную манеру как экспрессионистическую. Его работы, действительно, полны усложнённой пластикой, истоки которой можно усмотреть и в живописи Эль Греко, и в манере позднего Ван-Гога, в византийских и русских церковных росписях и иконах (Феофан Грек и его школа), а также в творчестве экспрессионистов ХХ века с их композиционными новациями. И это, безусловно, справедливо, но не исчерпывающе. Ведь буквально каждое его полотно с загадкой, с большой или маленькой тайной. Художник пишет то, что видит, а в памяти держит пласт искусства, составляющий предыдущий опыт многих поколений. Но не стоит искать в его работах прямых аналогий творениям прошлого, в целом — они лишь опоры в построении художником образной структуры своего искусства. Живопись Николая Добрина — это прежде всего потребность остротой и динамикой формы выразить глубину переживаний, этим они близки поэтике экспрессионизма как творческого метода. В его полотнах видишь больше, чем артистизм исполнения, в них чувствуется пульс, нерв и мысль автора. Свои внутренние ощущения художник передает на полотне языком живописи. У него не просто портрет, не просто пейзаж или изображения коней, цветов, бабочек, а повод рассказать о них живописными средствами. Энергично и стремительно летит кисть, не втирая краску, а словно выплескивая ее на поверхность. Таким образом художник вводит зрителя в свое творческое пространство, позволяя передать «живую» стихию живописи. Важной частью творческой манеры Н. Добрина является техника alla prima, как нельзя лучше выражающая сильные авторские эмоции. Крупные, энергичные мазки, застывая сгустками краски, создают сложную и выразительную живописную ткань, впечатления от которой усиливают удары мастихина на завершающем этапе работы. Эти удары, как рифмы, вынесенные в конец строки, без которых нет поэтики произведения. Каждый мазок художника тоже имеет определенную смысловую нагрузку. Краска, нанесенная на холст, приобретает предметность и преображается в некую материальную субстанцию. Но вот начинает работать волшебство совпадений и соответствий, при которых в пейзажах передаются тончайшие нюансы изменения света и цвета, в портретах - психологическое и эмоциональное состояние человека, глубокое духовное проникновение - в композициях на религиозные темы. Иногда работы волею мастера могут собираться в серии («Средиземноморье», «Среда обитания», «О чем думают лошади», «Мелодии цвета», «Бег времени» и др.). И в этом случае они читаются в новом качестве и с другими акцентами, с новым масштабом и возросшей степенью энергетической заряженности. Взгляд зрителя собирает воедино отдельные холсты или их фрагменты. Выстраивать живописную ткань, созидать ее в плоскости холста - одна из тех задач, что кажутся привлекательны и легко достижимы на пути успеха. Но он не из тех, кто соблазняется банальными решениями. Размышлять, прочувствовать и как результат получить нечто, на первый взгляд, удивительно простое: всего несколько движений кистью, а в результате его работы обретают особую убедительность сделанных на одном дыхании, сохраняющих свежесть восприятия натурных этюдов. Хотя это большие полотна, кропотливо выполненные в мастерской. Портретное творчество Николая Добрина занимает совершенно особое, если не сказать исключительное, место по своему проникновению в тайники человеческого духа, по какому-то удивительно бережному отношению ко всей душевной и эмоциональной сущности каждого персонажа, будь то ребенок или взрослый человек со всем бременем жизненных проблем («Моя бабушка», 2008; «Лариса», 2009; «Яна», 2015; «Александр», 2015 и др.). Эти полотна, а особенно образы близких художнику людей, можно бесспорно назвать исключительной творческой удачей, что выгодно отличает его от современных отечественных живописцев, утративших интерес к искусству портрета. Особенно трудно писать детей, но с этим художник справляется блестяще, создав целый ряд прекрасных детских портретов: «Загадка (дочка)» (2004), «Елисей» (2008), «Толик» (2011), «Ева» (2011), «Коля» (?), «Маргарита» (2012). Серия детских портретов художника — это постижение тонких нюансов характера, безукоризненной точности детали, исключительного композиционного мастерства. С неподдельным интересом Николай Добрин всматривается в детские лица, любуясь их непосредственностью, безошибочно отмечая своей кистью любые эмоциональные порывы. При этом заметно, как эта интенция со временем обретает в его искусстве все большую и большую углубленность, все ярче заявляет о себе как о творческом методе портретиста. Этот метод соединен с мастерством наблюдателя и рисовальщика, способного верно передать характер и эмоцию человека. Уверенность в рисунке позволяет автору конструктивно моделировать форму, передавая нюансы мимики и поз персонажей, проявляя при этом изрядную изобретательность в выявлении характерных деталей и в поиске их трактовки. Почти всегда портреты словно «втиснуты» в рамки холста, подчиняя себе все его пространство. «При написании портрета я чаще всего ограничиваюсь изображением только лица на огромном холсте. Живопись крупными мазками позволяет улавливать и передавать подвижность мимики, которая в свою очередь отражает эмоции и переживания души», - поясняет художник. Именно портреты, а так же религиозные образы помогают глубже понять основную идею искусства Н. Добрина, его содержательный аспект. Религиозная тема в его творчестве - это область внутренних переживаний, размышлений художника о вере, о мире, об искусстве. Прежде всего, иконы Н. Добрина - «Архангел Гаврииил», «Преображение», «Св. Георгий», «Владимирская Богоматерь» - это путь постижения себя и своего человеческого и художнического предназначения. Это тема постоянных духовных исканий, где живопись и религия соединяются в одно неразделимое целое. Особенно это заметно, когда смотришь на них при погашенном свете и видишь исходящее от них сияние («Преображение»). И хотя прием внутреннего свечения и выделения светом характерен для мастеров разных эпох, обращавшихся к святым образам, такой подход художника таит в себе новые открытия. Размашистой, вибрирующей живописью он добивается мистической наполненности образов. При этом, у Добрина содержание работ не вступает в противоречие с экспрессивной манерой исполнения, все очень гармонично. Удивительной гармонией наполнены и его полотна с изображением цветов. Это отдельная тема его творчества, которую можно охарактеризовать, позаимствовав название одной из работ художника - «В раю цветов». Цветы автор изображает крупным планом. Благодаря своей фактурной живописи они осязаемы, объемны, так, что можно коснуться отдельных лепестков. Но эта материальность накладывается на удивительную поэтичность его цветочного цикла. «Цветы - самое удивительное, волшебное, чудесное и восхитительное явление природы. Это — торжество гармонии и красоты, божественное послание человечеству», - считает Добрин. Как и в его пейзажах, в них слышна нежная музыка, ощутима гармония нашего сосуществования с природой, нарушение которой чревато уничтожением всего живого на планете. Именно в этих работах ощущается живая органика цветов, пластическая форма которых является одной из самых совершенных в природе. Зритель почти физически ощущает запах полевых или садовых цветов, изображенных автором («Малиновка или царство цветов», 2000; «Вишневый сад», 2005; «В чистом поле», 2006; «Полевые ирисы», 2007; «Вольный ветер» 2014; «Ультрамарин», 2015). Столь же аллегорический смысл в искусстве Н. Добрина приобретают изображения лошадей. «Лошади — совершенно очевидный символ красоты, изящества, неиссякаемой силы, их непременно нужно писать в динамике, в движении, на скаку...», - считает мастер. Воплощенные мудрой кистью художника они теряют всю свою обыденность, становятся чем-то необыкновенно значимым, вполне самодостаточным в повседневном временном потоке. Они превращаются в образы, наделенные известной монументальной масштабностью, в то, что останавливает и заставляет вглядеться, всмотреться, почувствовать тот философский аспект, который художник предлагает для прочтения. Недаром полотна с изображением лошадей из серии «Бег времени» автор назвал «Лето», «Весна», «Осень», «Зима». Для его коней характерна упругая, заряженная энергией линия, напоминающая сжатую пружину. Кажется, еще секунда, и они рванут со всей мощью своих лошадиных сил, как табун в полотне «Вольница» (2012). Почти каждое полотно Н. Добрина вбирает в себя и эмоциональное восприятие, и философское осмысление. Такой знаковый смысл несет полотно «Поединок» (2016), драматическое по сюжету, но жизнеутверждающее по содержанию. В изображении торреро и быка художник подчеркивает рельефным мазком наиболее важные детали, разместив фигуры «вплотную» к зрителю, отчего усиливается эффект присутствия на корриде. Именно дух свободы, свойственный всему живому, стремится выразить художник. Его искусство искренне и гуманистично, оно будит в людях веру в добро. Пленэрный пейзаж, давно занявший особое место в русской живописи, у Николая Добрина обретает иное звучание. Реальность его пейзажей России в равной степени обыденна и сказочна. Образы природы, ее тонко воспринятые цветовые отношения трансформируются в знаковую структуру, а высокие живописные качества работ раскрывают в сюжете дополнительные грани, продолжая диалоги автора с мастерами прошлого («Февраль», 2015). Особо хочется выделить один из пейзажей художника - «Весна в Коломне» (2016), где улочка старинного русского города пронизана светом, а солнечные блики как новогодние гирлянды сверкают на ветвях деревьев. Коломна предстает каким-то видением, умытым ослепительным светом, но в тоже время — это реальный образ весеннего ликования природы, точно подмеченный художником. Совсем другим воспринимается его полотно «Иверский монастырь» (2016) - тонкий по ощущению пробуждения среднерусской природы ранней весной с ее спокойным, не ярким колоритом. Внутри одной работы он использует разные приемы, подчеркивая что-то, по его мнению, главное, дающее ключ к разгадке композиции в целом. Это может быть случайно подмеченный в реальности мотив или осмысленный художественный образ. В зимнем пейзаже «Гороховец» (2015) взгляд зрителя через густое и плотное живописное пространство уводится автором к горизонту, где дальние планы выполнены с почти акварельной прозрачностью, не скрывающей структуру холста. И отсюда, от горизонта, начинается обратное движение, мостиком к которому служат кресты на многочисленных церковных куполах. «Посещая русские старинные города, словно окунаешься в сказку или сонное видение»,- считает художник. Поездка художника на Дальний Восток в 2015 году обогатила его не только новыми впечатлениями, но и воплотилась в цветовом решении его работ. Увиденные мотивы прошли сложный для непосвященного, но естественный для самого художника путь преобразования: от восторга визуального наблюдения к творческому осмыслению. В этом цикле есть нечто гипнотическое, погружение в среду, свет и воздух этого края. В полотне «Большая река» (2015) господствует романтическая атмосфера напряженного ожидания, которым пропитано предзакатное небо. Он словно ведет зрителя в «пространстве времени», перемещая из настоящего в прошлое. Но это перемещение происходит отчего-то легко, без надрыва, превращая его «дальневосточный» цикл в некий символический образ нетронутой природы: «На берегах Амура» (2015), «Рыбацкая деревня Чнырах в Николаевске на Амуре» (2015). «Когда стоишь на скалистом берегу студеного Охотского моря или на крутом берегу реки Амур, то тебя пронзает мысль, что ты в эту минуту во власти естественной и завораживающей природы... А в рыбацких деревушках жизнь как и тысячу лет назад течет без изменений...». И все также одной судьбой с природой этого края связаны герои картины «Рыбаки» (2015), подчас в ежедневных заботах об улове не замечая всей этой красоты вокруг. Многие из работ Николая Добрина рассчитаны на разное освещение, их можно увидеть при погашенным свете. Этим автор преследует цель —создание особого психо-эмоционального состояния, в котором созерцательность сочетается с аккумулированной энергией. Идея светящегося образа, созданного с помощью частиц - люминофоров, способных накапливать свет и в темноте излучать его - его собственное оригинальное «дизайнерское» решение, в котором обретаются новые смыслы. Например, один и тот же пейзаж при дневном и ночном освещении эмоционально воспринимается совершенно по-разному. Радостный, вдохновенно-романтический днем, ночью он становится взволнованно-драматическим. Эта метафора раскрывается в трактовке пейзажа, чему служит и своеобразная режиссура композиции, и столкновение света и тьмы. Действительно, открытость прямого повествования дополняется необходимостью анализа изобразительной структуры и проживания с автором самого процесса создания такого произведения, которое можно воспринять при разном освещении. Это сложное искусство, сулящее зрителю новые открытия. Интересен цикл работ художника «Среда обитания»: «Вечерний город» (2001), «Откровение» (2006), «Сити» (2015). Прообразом этого цикла является ранняя композиция художника «Корабль-город» (1994), которую искусствовед Сергей Кусков в своем исследовании творчества Николая Добрина остроумно назвал «Титаником» - напряженный диалог светящихся огней огромного корабля, отраженных в воде, создающих ассоциативный образ, словно рожденный из морской стихии. В работах художника, посвященных теме мегаполиса, все сверкает, бликует, и не понятно, видение это или просто ночные огни. Современный город - место, где человеку трудно жить, но он - наша реальность. Это явно не любимые сказочные города нашего детства — Изумрудный или Цветочный, не мифический град Китеж и не небесный Иерусалим. Человек в таком городе, по мнению художника, перестал быть «мерой всех вещей», люди превратились в его полотнах в стаффажные фигурки, за фасадами нависающих небоскребов почти не видно деревьев. В этих похожих один на другой городах-фантомах скорее приживется «актуальное» искусство с его инсталляциями и перформансами. В такой «Среде обитания» многое не соразмерно человеку, его чувствам, его идущим из глубины души представлениям о красоте. Но в других пейзажных работах Н. Добрин уходит от обобщенной символики цикла «Среды обитания». «Путешествия по разным странам и городам наполняют душу новыми открытиями — познавательными, культурными, эмоциональными... Все это, отражаясь в душе, воплощается в новых художественных образах, в картинах», - поясняет он. В таком повествовании всегда хоть немножко присутствует сказка или миф, придающий обыденным сюжетам иные смыслы. Зрителю доставляет подлинное наслаждение отслеживать в них игру условности и точности, декоративности и пленэрности. Его пейзажи, как впрочем и портреты, и цветы требуют вглядывания, вовлечения в задуманную автором игру. Картины его отличаются импульсивной цветовой «событийностью», динамичной трактовкой живописного пространства. Важен для понимания сущности художественного видения пейзаж «Воспоминание» (2007). Именно его можно считать эпиграфом ко всему циклу пейзажей-воспоминаний о «дальних странах», в которых побывал художник. Пейзаж «Край, согретый солнцем» (2012) переносит нас в прекрасную Италию. Кажется, что вязкая подвижность мазка сплавляется под ярким солнцем Тосканы в единую красочную массу. Полотно «Флоренция» не просто фиксирует ощущение восторга от узнавания одного из самых красивых итальянских городов, но и вплетает в живописную ткань мотив старинной аркады. Может не очень узнаваемый при таком ракурсе и кадрировании, но тем вернее побуждающий зрителя всмотреться, и, порадовавшись разгадке, насладиться виртуозной игрой света и цвета. Виды Венеции («Венеция», 2006; «Венецианское утро», 2008) отличаются многоголосьем цветовых и пластических акцентов. Эти впечатления поддержаны венецианским золотистым колоритом и удивительно точно подмеченной зеркальностью воды венецианских каналов. Импульсивная размашистая манера Н. Добрина, его стихийная живописность привносит ощущение динамичности в его композиции из цикла «Средиземноморье»: «Полдень» (2001), «На пристани» (2001), «Пристань на рассвете» (2001), «Причал Средиземноморья» (2001), «Причал» (2006). Излюбленные сочетания теплых желтых и красных и вариаций синих и голубых цветов вызывают у зрителя ощущение радости от соприкосновения с яркими морскими видами. Рисунок в творчестве Н. Добрина может выполнять самостоятельную эстетическую задачу или служить подготовительным материалом для живописи. Так в начале работы над портретом автор с помощью рисунка углем фиксирует пластические особенности модели. Это проявляется в артистически найденном равновесии между детализацией и обобщением. В самостоятельных графических листах особенно привлекает их интересное пространственное решение, баланс черно-белого, умение выразительной линией обыграть сюжет. Прежде всего в его графике чувствуется «построенность» листа, лаконизм графического языка и художественной выразительности. Таковы графические листы «Амурский тигр», «Белый медведь», «Волк», «Снежный барс», серия дальневосточных пейзажей и др. В его живописных и графических работах открывается мир человека искреннего и неравнодушного, живущего в искусстве по творческим законам, которые он сам себе установил. Собственно, одна работа Николая Добрина может энергетически наполнить и эстетически организовать пространство любого современного интерьера. И в этом феномен эмоционального и пластического воздействия искусства мастера на зрителя. Созерцание его работ — отрада для профессионалов и любителей настоящей, качественной живописи. Вот и в альбоме, посвященном творчеству Николая Добрина, разговор со зрителем (он же читатель) на языке пластического искусства ведет сам художник. Тематический диапазон представленных работ очень широк — на страницах альбома обозначены все жанры его творчества. Издание содержит биографический материал, фотографии из семейного архива, а иллюстративная часть сопровождается пояснениями самого художника — его интересными, глубокими размышлениями и наблюдениями. Визуальные перемещения из раздела в раздел захватывают ощущениями открытий и находок, как будто сам автор проводит читателя по лабиринту своего искусства. Хочется обратить внимание и на прекрасное полиграфическое качество альбома, который продуман и выстроен так, чтобы наиболее полно отразить многогранность творчества Николая Добрина — художника, который видит окружающий мир внутренним взором неравнодушного человека, и данное издание является красноречивым тому подтверждением. Радослава Конечна